Спецназ ВМФ России
Бойцов спецназа ВМФ часто называют боевыми пловцами, но правильное название их воинской специальности – «водолаз-разведчик».
Являясь, как и спецназ ГРУ, прежде всего, высокопрофессиональной силовой разведкой, морской спецназ России очень сильно отличается от армейского спецназа. И тот, и другой находятся в подчинении ГРУ ГШ, их личный проходит строгий отбор и жесткую подготовку к действиям тылу врага. Но структура, боевые задачи и направления боевой подготовки у подразделений наземного и морского спецназа разные. Есть нюансы и в требованиях при отборе личного состава.
ДЕСАНТИРОВАНИЕ МОРСКОГО СПЕЦНАЗА НА ВОДУ: ПОРЯДОК И ТЕХНИКА Десантирование на воду является, пожалуй, одним из наиболее сложных и опасных элементов подготовки морского спецназа. Спецназовцы на борту самолета находятся в полном водолазном снаряжении.
При прыжке на парашюте они одеты в гидрокомбинезон ГК-5М2. ГК-5М-1 он не имеет замка объемного шлема, вместо него имеется обтюратор с маской ВМ-5. Личное оружие находится в резиновых чехлах, снаряжение – в контейнерах ИКД-5. Во время полета снабжение парашютистов кислородом происходит от бортовой системы самолета. При подлете к району десантирования командир группы осматривает личный состав и приказывает просигнализировать о готовности к десантированию. После этого десантники отсоединяют шланги бортового кислородного оборудования и начинают дышать от своих аппаратов ИДА-71П. По команде десант покидает транспортный отсек, последним прыгает командир группы. Десантирование производится на парашютах ПВ-3, специально разработанных для десантирования водолазов. От обычного десантного парашюта он отличается увеличенной площадью, так как масса водолаза в полном снаряжении может достигать 180 кг. После раскрытия основного парашюта контейнер ИКД-5 и запасной парашют отпускаются и уходят вниз на пятнадцатиметровых стренгах.
Когда контейнер касается воды (это сразу заметно по замедлению скорости падения), парашютист раскрывает гашетки замков, которые отпускают свободные концы основного парашюта. После погружения в воду водолазы отсоединяют запасной парашют и ранец основного, подтягивают к себе за стренгу контейнеры. Затем следует короткое всплытие, аквалангисты соединяются стренгами в сцепку, и начинают движение при помощи ласт в направлении берега. Впереди их ждет высадка, маскировка водолазного снаряжения, стремительный уход в глубь суши от линии берега и ведение разведки в глубоком тылу противника. Что касается основных парашютов, то они намокнут и потонут через 20-30 минут, перестав таким образом демаскировать группу.
ОТБОР В МОРСКОЙ СПЕЦНАЗ, СПЕЦИФИКА СЛУЖБЫ И БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА
В СССР подразделения морского спецназа комплектовались по призыву. Тогда это было вполне оправданным. Молодежь приходила в армию уже достаточно физически подготовленной, многие имели разряды по парашютному спорту и нырянию с аквалангом. Учитывая, что срок службы на флоте составлял три года, за это время можно было подготовить достаточно квалифицированного водолаза-разведчика. Сейчас срок службы и в российской армии, и на флоте составляет один год, качество призывников очень сильно упало, поэтому комплектовать морской спецназ призывниками не выглядит хорошей идеей. Хотя, согласно руководящим документам ВС РФ, комплектование разведывательных воинских частей СпН и ОсН может осуществляться из граждан, проходящих службу как по призыву, так и по контракту. Г. Захаров описывает отбор призывников следующим образом.
Офицеры морского спецназа: командир МРП, командир отряды, врач-физиолог и инструктор по физподготовке начинали работу с флотской приемной комиссии. Отбирали приглянувшихся кандидатов. Естественно, требовалось хорошее здоровье. Особо крупных старались не брать. Оптимальным считался кандидат ростом около 1,75 м и весом 75-80 кг. Такие люди выдерживают самые большие относительные нагрузки. Изучали анкету и психологические качества. Дети-сироты и дети из неполных семей отсеивались. Предпочтение отдавалось выходцам из многодетных семей: служба в морском спецназе очень опасна даже в мирное время. Также подходящие кандидаты отбирались в «учебках» морской пехоты. Но надо понимать, что выносливость, храбрость и отличные физические данные еще не гарантируют успешной службы в морском спецназе. Здесь особенно важна своеобразная психологическая устойчивость. Бывает так, что смелый и инициативный на суше человек совершенно теряется в подводной среде. Отсев кандидатов проводился в несколько этапов. Первый: марш-бросок «тридцатка» - бег на 30 км с весом 30 кг. Боевая подготовка в 561-м ОМРП Затем элементарный тест на психологическую устойчивость «Ночь на кладбище».
Бойцы должны провести ночь на могилах. Его не проходили три-четыре кандидата из ста. Захаров описывает случай, когда трое кандидатов разрыли могилу и начали искать в ней золото. Что интересно, их оставили в подразделении. В дальнейшем это оказались самые психологически устойчивые люди. Проверка трубой. Жесткий тест. Кандидаты должны проплыть через трубу, имитирующую торпедный аппарат подводной лодки. Ее длина – 10-12 м, ширина – 533 мм. Сначала труба не полностью заполняется водой. На финальном этапе боец должен проплыть в легководолазном снаряжении через трубу, заполненную водой. Для некоторых это становится моментом истины в плане пригодности к службе в подводном спецназе. Андрей Загорцев в повести «Матрос СпН» описывает именно такой случай, произошедший с ним, когда он, физически крепкий и находчивый юноша, «на гражданке» нырявший с аквалангом, впал в панику, оказавшись в трубе. Дело закончилось потерей сознания и вытягиванием кандидата из трубы с помощью страховочного троса. Что характерно, плавание в «чистой» воде не доставляло ему никаких неудобств, но при плавании в замкнутом пространстве оказалось, что главный герой подвержен клаустрофобии. Г. Захаров рассказывает о смертельном случае с «трубой», когда боец, пересилив себя, все-таки нырнул в нее, но от страха заработал обширный инфаркт. Все это важно для понимания того, с чем приходится сталкиваться бойцам морского спецназа. Продувка шлема. Спуститься под воду, открыть шлем, чтобы его заполнила вода, закрыть шлем и выдуть воду через травящий клапан. Это типовая ситуация. Некоторые, как только вода доходила до носа, пулей выскакивали на поверхность. Если кандидат не мог пройти тест с первого раза, его не отсеивали, однако провал нескольких попыток означал, что человек не будет служить в морском спецназе. Контрольный заплыв. Это самый серьезный, и в то же время показательный тест. Если предыдущие два теста неподходящий человек еще как-то мог проскочить, то этот объективно показывал возможности каждого. После прохождения легководолазной подготовки кандидатам устраивался подводный заплыв на одну милю. В баллон кислородного аппарата закачивали воздух под давлением 170 атмосфер. При нормальном спокойном дыхании кислород успевал регенерироваться и баллон на финише показывал давление 165 атмосфер. Если же человек психологически надломлен, дышит ртом, он «съедает» весь воздух и на финиш приходит с давлением 30 атмосфер. Последний тест назывался «слабое звено». Для бойцов морского спецназа очень важна психологическая совместимость. Бойцы садятся в классе, каждому дается список группы и карандаш. И боец должен против каждой фамилии написать цифру: с кем он хотел бы пойти в паре в разведку в первую очередь, с кем - во вторую, а с кем - и а последнюю. Анкеты анонимные. После этого баллы суммировались и те, кто набирал самые большие баллы, отсеивались. Те, кто не смогли пройти тесты, уже не отправлялись назад в свои подразделения. Нужно же было кому-то выполнять хозработы и в морском спецназе.
Как видим, качества, необходимые для службы в спецназе ВМФ, несколько отличаются от шаблонного образа спецназовца. Это необязательно супермены и мастера рукопашного боя, но прежде всего, психологически устойчивые люди, хотя и обычная боевая подготовка в морском спецназе находится на высоте. Г. Захаров приводит интересный пример роли психологической устойчивости в работе морского спецназа: «Был у меня такой боец Валя Жуков - посмешище, только ленивый в части его не подначивал. И вот как-то подводники попросили у меня трех водолазиков для участия в испытаниях подлодки-спасателя. Если бы их не порезали потом на лом, экипаж "Курска” был бы спасен. Испытания в океане. Я дал трех лучших ребят. Начали работать нормально, по программе, и вдруг кто-то спрашивает: “А сколько там под килем?” А там два с половиной километра. Как услышали, у двоих сразу все разболелось - не идут под воду, и все. Хотя разницы никакой - хоть 100 м, хоть 5 км. А Вале Жукову хоть бы что. За троих отмолотил все испытания, не вылезая из воды.
Он у меня был и лучшим боевым санитаром, с ранами и переломами справлялся, как будто всю жизнь до этого был фельдшером. Но таких сверхустойчивых людей – единицы. Остальных нужно было упорно тренировать». Процесс боевой подготовки в спецназе ВМФ идет непрерывно. Программа обучения насыщенна и включает в себя водолазную, воздушно-десантную, навигационно-топографическую, горную специальную, морскую, физическую подготовку, огневую подготовку (в том числе владение оружием армий вероятного противника), минно-подрывное дело, рукопашный бой, умение выживать в условиях различных театров военных действий, знания о вооруженных силах вероятного противника, радиодело и многое другое, без чего не обойтись в современной войне. Значительное время уделяется изучению действий под водой: подводного проникновения на территорию противника и эвакуации в воду, ориентирования, наблюдения в условиях плохой видимости, преследования противника и отрыва от преследования, маскировки на грунте.
Полученные навыки отрабатываются в ходе практических тренировок. По словам Г. Захарова, смертность в процессе боевой учебы не была редким явлением. Если командир МРП терял в год не больше двух-трех человек, его не наказывали, а просто устно журили. Хотя это не значит, что к человеческим жизням в спецназе ВМФ относились наплевательски. Наоборот, разрабатывались инструкции на случай нештатных ситуаций, личный состав до мелочей заучивал порядок действий в таких случаях. Первый и второй отряды тренировались на различных береговых объектах, пока все действия не оттачивались до блеска. Третий отряд прежде всего учился действовать в агрессивной водной среде. В советское время подводный спецназ постоянно привлекался для проверки состояния защищенности стратегических объектов, противодиверсионной защиты кораблей и наземных объектов флота. Как правило, «обороняющейся» стороне сообщался максимум данных по группам, которые будут работать (состав, объект и время действия), тем не менее, спецназовцам регулярно удавалось проникать на объекты и выполнять учебные задачи. Иногда приходилось идти на военную хитрость – «сдавать» одного из товарищей, и пока «пойманного диверсанта» торжественно вели в штаб части, основная часть группы работала. Один из бывших бойцов морского спецназа вспоминает на интернет-форуме о том, как группа на учениях вошла на эсминец под видом проверяющих; в другой раз раз спецназовцы въехали в гавань на УАЗе, номера которого и водителя хорошо знали на КПП; сам автор поста однажды конвоировал «товарища, одетого в форму... капитана милиции прямиком в кабинет командира в/ч». Даже в условиях, когда время и место атаки были известны, а на объекте диверсантов в полной боевой готовности ждало несколько сот человек, группы СпН умудрялись выполнять задачу. Если же группа работала без предупреждения, результат тем более был предсказуем.
БОЕВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ СПЕЦНАЗА ВМФ
Практически все боевые операции советского и российского морского спецназа являются секретными, в открытом доступе о них известно очень мало. Г. Захаров, например, утверждает, что воевать ему не приходилось Во время «Холодной войны» спецназ ВМФ выполнял задачи там же, где и другие «военные советники» из СССР: в Анголе, Вьетнаме, Египте, Мозамбике, Никарагуа, Эфиопии и других странах, часто по просьбе их правительств. В Анголе и Никарагуа пловцы охраняли советские корабли и консультировали местные вооруженные силы. Когда началась война в Афганистане, многие офицеры спецназа ВМФ просили отправить их «за боевым опытом», однако руководство не реагировало на эти просьбы. Вместо этого в подразделения спецназа ВМФ для передачи боевого опыта направлялись офицеры, побывавшие в Афганистане. И правда, какой смысл было бросать в мясорубку людей с водолазной подготовкой, отправлять их в двухнедельные рейды по горам или пустыне, если в наличии были обычные подразделения ВДВ и СпН ГРУ? После распада СССР все изменилось. Во время первой войны в Чечне группировку российских войск приходилось собирать «с миру по нитке», и видимо, этим объясняется тот факт, что морской спецназ все-таки попал на «сухопутную» войну. В Первую чеченскую кампанию личный состав 431-го ОМРП действовал в составе 8-й роты 879-го одшб 336-й обрМП БалтФлота, сформированной из моряков Ленинградской военно-морской базы. Командовал ротой капитан 1 ранга В., по профессии – подводник. Пехотные офицеры Выборгского полка противодесантной обороны, которые должны были ехать на войну, отказались это делать. Бригада морской пехоты Балтийского флота в то время находилась в состоянии развала. Личный состав 8-й роты набирался из моряков корабельных специальностей, далеких от сухопутных боевых действий.
В этих условиях, из-за отсутствия штатных разведчиков, разведывательное обеспечение действий 8-й роты было возложено на 431-й ОМРП, бойцы которого действовали в составе 1-го (разведывательного) взвода. Кстати, капитан первого ранга В. прямо не упоминает о том, что в составе 8-й роты действовал именно спецназ ВМФ, но на это указывают другие источники, и сама логика событий. В условиях, когда рота формировалась с большим трудом из моряков, не имевших пехотной подготовки, взять подготовленных разведчиков больше было просто негде. Разведвзводом командовал офицер спецназа ВМФ гв. ст. лейтенант Сергей Анатольевич Стобецкий. Рота должна была убыть в Чечню в январе 1995 г, но из-за организационных проблем только 4 мая была переброшена в Ханкалу. В это время было объявлено перемирие, за время которого боевики успели перегруппироваться и «зализать раны», а 24 мая боевые действия возобновились.
Федеральные войска начали наступление на горную часть Чечни, где укрывались отряды боевиков. 8-я рота начала выдвигаться в направлении Шали–Агишты–Махкеты–Ведено. 1-й разведвзвод действовал в авангарде, занимал ключевые точки, а за ним подтягивались взводы морской пехоты с тяжелым снаряжением. В горах начались серьезные боестолкновения с бандформированиями. Рота была вынуждена занять позиции и окопаться. В ночь с 29 на 30 мая позиции 8-й роты подверглись обстрелу из автоматического миномета «Василек». Рота понесла большие одномоментные потери: шесть погибших, двадцать раненых. Среди погибших был и командир разведвзвода гв. ст. лейтенант Стобецкий. Часто утверждают, что спецназ ВМФ принимал участие в боях в Чечне не в первую, а во вторую кампанию.
Однако, если участие морского спецназа в первой чеченской войне подтверждается фактами, а во время боевых действий погиб офицер, то об участии во второй – ничего конкретного. Скорее наоборот, к этому времени боеспособность ВС РФ повысилась по сравнению с тем плачевным состоянием, в котором она находилась после развала Союза, и уже не было смысла посылать морской спецназ в горы. Также спецназу ВМФ России иногда приписывают подрыв и затопление части грузинских кораблей в порту Поти во время войны в Южной Осетии, но это не так. Грузинские корабли затопили разведчики 45-го отдельного гвардейского полка СпН ВДВ. Морскому спецназу эта миссия подошла бы как нельзя лучше. А «сухопутные» спецназовцы выполнили ее хоть и успешно, но не самым оптимальным образом. Грузинские корабли следовало затопить в открытом море, но так как разведчики ВДВ не имели квалификации для управления судами, то потопили их у пирсов.